Скрип открывающейся двери. Поворот головы. С шумом отодвинут стул. Молчание.
— Ну, здравствуй.
— Зачем ты… здесь?
— Боишься?
— Зачем ты приехала?!
— Прогони.
— Нет, я спрашиваю, какого чёрта?..
— …
— Нет, ты смотри мне в глаза… В глаза мне смотри!!! Господи…
— Тише, люди работают.
— Пойдём.
— Куда?
— Куда-куда… кофе выпьем… пива… Не знаю.
— Я не хочу ни кофе, ни пива.
— А чего ты хочешь?!
— Ты знаешь, чего.
— Нет, тогда мы никуда не пойдём. Я тебе уже объяснял. Я не могу. Ничего из этого не получится.
— …
— Ты ничего не добьёшься, если будешь на меня давить.
— …
— Ладно, пойдём, перекусим чего-нибудь, поговорим, а потом… потом…
— Скажи, что ты меня не любишь.
— Я не буду этого говорить.
— Почему?
— Ты знаешь, почему.
— Значит, всё-таки я правильно приехала?
— Неправильно.
— Нет, правильно. Ты в глаза мне смотри.
— Ничего не получится…
— Я приехала, чтобы получилось.
— …
— Пойдём пить кофе… И вообще. Я кушать хочу.
— … Ладно, скажу ребятам, что мы отойдём.
— Нет, лучше попрощайся до завтра.
— Дура.
— Трус.
— Ишь, в чемодан-то кирпичей что ли накидала?
— Потом увидишь.
—… Мужики! Кто звонить будет — пусть перезванивают на мобильный… Нет, лучше завтра в офис. Ага. Сигнализацию не забудьте включить. Ладно, я… мы пошли… Чёрт, всё забываю петли смазать, чтоб не скрипели…
Дверь захлопывается. Удаляющиеся шаги. Фанфары. Занавес.
22/02.2008 Viña del Mar
Мир спасёт Красота. Она соберёт в пучок свои серебристые волосы. Она прикроет лучезарную наготу бельишком. Она натянет треники, кирзачи и какой-нибудь старый свитер. Со вздохом положит видавшую виды лиру и возьмёт… ружжо. Нет, не ружжо. Лучше — пачку презервативов. Нет… Презервативы оставим Любви, на случай если она тоже решит содействовать Спасению Мира. Чем же нам Красоту вооружить-то?
Ну, по крайней мере мы её одели. Косолапым невеждам и прочим отморозкам всё-равно не оценить её лучезарности и совершенных форм… Но теперь хоть ног ей не отдавят, — зря что ли в кирзачи обувалась. А, бронежелет забыли. И каску. Отморозки и невежды как правило питают слабость ко всяким разным крупнокалиберным пшикалкам… Что вы, дети, смеётесь? Устарели, говорите? Лазерное и психогенное могущество с подобающими аксессуарами, как в японских мультах?! Эх, устами младенцев… Придётся тогда Красоте поверх желета энернетический панцирь справить. Трансформеры трансформерами, а вот пиарщики — это вам не пару пальцев… Продажные манипуляторы с психотропно-психотрупными заморочками. Пелевина читали? Во-о-от…
Ага… Поступило предложение сменить старый свитер на норковое боа. Чтоб Красота не закомплексовала ненароком. Что ж, здравая мысль. Страшная вещь — комплексы, с ними одной красотой не справишься. Тут вложения нужны.
… Так чем бы наделить нашу воительницу? Морем обаяния? — Ну, допустим. А дальше что? Споётся ещё с Силами Зла, тогда вообще пиши пропало… Ораторским даром? — В политику ударится, не дай бог, да и пиарщики могут обвинить в концептуальном плагиате. Психогенными способностями? — Властью может прельситься, а врагам это на руку: опять будут ёрничать, что выше головы не прыгнешь, а порочную сущность не переплюнешь. Знанием и мудростью? — Так она от них поседеет и сморщится, а то и вовсе в депрессию впадёт. Лазерным мечом? — Но тогда это уже точно не Красота будет, а красотка из японского мульта…. Вы и так гляньте на неё: в кирзачах, боа, бронежелете и ресницами длинными хлопает… Кошмар. Раздевайся-ка ты, девочка, лучше. Бери опять свою лиру и иди в уголок… Нет, никуда мы уже не пойдём. Снимай, снимай. Классики, блин… Придумают ведь…
Потому что…
Давным-давно, в какой-то совсем другой реальности мы сидели у Аньки на кухне и слушали Жоао Жильберто. И ещё она рассказывала мне о том, какие двери у колониальных особняков в Лиме. Мне тогда было очень интересно про Лиму, потому что…
Анька тоже писала стихи. Уезжая в Испанию на третьем курсе, она подарила мне стихотворение, в котором были вот такие строки:
Мы с тобой — две реки,
Нам течь.
Мы с тобой — две руки
Двух плеч.
У нас очень многое происходило параллельно. Один раз в нас даже влюбился один и тот же мальчик. То есть, сначала он ухаживал за мной… И мальчик был хороший, славный, умный. Но я тогда не могла его любить. Я никого тогда не могла любить. Потому что. А Анька могла. Иногда. Потом она мне рассказывала, что засидевшийся допоздна мальчик остался ночевать и под утро поскрёбся к ней в комнату, жалобно так объясняя, что «очень холодно».
Ещё у нас были филфак, Танюха, Фатер, Мишка, дом отдыха в Прибалтике летом 91-го, аргентинский дуэт «Пимпинелла», строгий, но справедливый Господь-Бог, цепкая, ехидная наблюдательность, ночная Москва весной после дождя и страсть к литературному переводу.
Потом ещё была Испания, но порознь и по-разному.
А потом мы разминулись. За анькиной Испанией последовало ГЛОБАЛЬНОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ к тому самому «плечу», без которого рука свисает плетью, а меня с Пиринеев сдуло аж в Латинскую Америку… к тем самым массивным дверям лимских особняков, на жёлтые улицы Сантьяго-де-Чили, в суматошный Буэнос-Айрес… точно такой, каким его описывала Анька. Через кого-то стало известно, что у них с Андрюшей родилась дочка. Но это было уже очень, очень давно…
А теперь никто ничего не знает и не слышал. Ни на сайте выпускников, ни на пресловутых «одноклассниках-ру», и вообще — телек и всемирная сеть врут: на самом деле земля огромная. Чтобы добраться из точки А в точку Б, нужно не бояться темноты и одиночества, иметь выносливую дыхалку и сносить немало башмаков… Такая вот суровая правда жизни.
Если мы сейчас встретимся, то я не буду знать, с какого конца рассказывать Аньке мою жизнь. Но в другой реальности мы сидим у неё на кухне, слушаем Жоао Жильберто и рассеянно просматриваем конспекты по истграму…
1/10.2008 Viña del Mar
—… Я здесь выйду!
— Как это — здесь? Куда?..
— У меня тут бабушка живёт… близко… останови машину.
— Да поехали с нами! Две раскладушки… всем места хватит.
— Нет, я выйду… мне за углом… останови машину, Серый! Не понял, что ли?!
Приглушённый скрип тормозов, звук явно отстаёт от изображения… Дверца «жигулёнка» встречается с корпусом авто (настолько резко, насколько это возможно в вязком мареве бело-желтоватого оттенка), и только потом звучит чавкающий хлопок. Июнь. Четыре часа утра. Центр Москвы. Ни метро, ни автобусов, ни такси, н и ч е г о . Нет, как это ничего… по невыметенному тротуару метрах в пятидесяти бредёт сонная собака, медленно растворяясь в молочной рассветной мгле. А на другой стороне улицы темнеет силуэт нищего, который спит стоя, прислонившись к
стене дома… Стена белая. То есть, при дневном свете и на здоровую голову она должна быть серой, с лёгким бордовым отливом. Но сейчас испускает нереальное серо-беловатое свечение… так же, как и пыльный асфальт тротуаров, пустынная проезжая часть… и небо. Белое. Стирающее этой белизной контуры города и самой реальности.
Хоть и была в этой части Москвы не раз, я не узнаю ни улицы, ни вывесок
магазинов… Мой мир, с не пожухшей ещё июньской зеленью, утренней свежестью и запахом земли вперемешку с бензином остался где-то в другом измерении. Там спят родители, там на моём письменном столе под стеклом лежат фотографии и гулко тикает будильник на крышке пианино… И ещё там всё в цвете… Листва за окном зелёная, например… А не серебристая, как здесь.
Белизна давит, но я уже знаю, куда от неё надо бежать… Знать-то знаю… но от Павелецкой до Медведкова особо не добежишь… чёрт… ни одной машины, не говоря об общественном транспорте… Да, и денег, кстати, тоже нет. Мной овладевает паника. Белый город начинает своё парализующее действие, и мне кажется, что через несколько минут я застыну, как спящий на ногах нищий с другой стороны улицы…
…Господи, вытащи меня отсюда…
…Из-за угла выплывает нереально белое авто. Я выхожу из ступора и буквально выпрыгиваю на проезжую часть, размахивая руками. Машина тормозит. За рулём небритый мужик лет сорока.
— Дяденька!! Отвезите меня домой, пожалуйста!.. Только у меня денег нету…
Интересно, что отражается при этом в моих глазах, если «дяденька», который мог оказаться маньяком и вообще кем угодно, убирает с переднего сидения рюкзак и говорит:
— Садись, дочка. Куда тебе надо? Бог с ними, с деньгами.
Машина с шуршанием трогается с места. Белизна города начинает приобретать золотистый оттенок и контрастность… Скоро взойдёт солнце.
5/01.2003 Viña del Mar