Несколько дней назад нас пригласили на день рождения. У этой знакомой в доме было все, что душа пожелает, и мы долго гадали, какой выбрать подарок.
— Знаешь, Ева, — предлагал я. — Давай подарим ей котенка. Такого маленького и пушистого, который будет теплым комочком сладко мурлыкать на ее коленях, когда она будет отдыхать после работы в мягком уютном кресле… и успокаивать.
Помню, когда я был маленький, мне тоже подарили такого котенка. Звали его Барсик, и он всегда приходил ко мне спать. Я прижимал к себе его теплое пушистое тельце, и мы вместе слушали сказки бабушки Матрены… У нее еще были такие волшебные очки с разделенными пополам стеклами. Сквозь верхние половинки она умудрялась видеть будущее и наперед знала, чем закончится очередная наша «задумка». А через нижние стекла бабушка Матрена могла читать, перебирать гречку и даже продевать нитку сквозь ушко иголки, которой она вот уже много жизней (в пересчете на наши) вышивала странное существо под названием «жар-птица». Эту «птицу счастья» кто-то подарил еще на свадьбу, и теперь бабушке приходилось работать над своим счастьем каждый божий день.
Впрочем, дедушка Павел говорил, что время, проведенное за работой над «птицей», в жизнь не засчитывается. Но бабушка и сама знала, что есть вещи поважнее времени. А работа ей совсем не мешала думать… и уплывать мыслями далеко в прошлое… когда она была тоже маленькой, и ее папа подарил ей такого же пушистого котенка … и она впервые пошила сарафан — для котенка… Только звали того котенка Тайгер, потому что он был полосатый и очень смелый… Это он научил ее читать первые слова, а она читала ему «Букварь», и много других разных книжек, а Тайгер терпеливо слушал и мурлыкал у нее на коленях…
— Нет, — сказала Ева,— еще неизвестно, что из этого котенка вырастет. Помнишь, мы читали, как из обыкновенного котенка вырос настоящий тигр, который в благодарность за все хорошее съел своих хозяев?
И мы пошли в цветочный магазин и купили маленькое японское деревце бонсаи, сантиметров пятнадцать высотой. Это была крошечная зеленая пушистая сосна. Нам даже прочитали целую лекцию об искусстве выращивания таких маленьких деревьев. Нужно только, когда из семени прорастет росток, перевернуть его корнями вверх и посадить верхушку в землю и тогда из его корня вырастет деревце… оно останется навсегда маленьким. Зато его, как когда-то говорила девочка Матрена, можно «подарить в подарок».
Ствол «Калашникова» еще дымился. Николаша прислушался к угасающему в горах эху и снова тронул сомнительные кусты очередью. Там, за кустами, продолжается война, а для него она почти кончилась или кончится через несколько часов на рассвете.
Может, от того и наступает смерть… но об этом лучше не задумываться и не знать. А лучше закрыть глаза и думать о Боге, который так и не послал ему в этой жизни «вертушку», а в другой жизни она ему уже не понадобится.
Ванга была страшна, как сама смерть, но все равно красивая. Своей потусторонностью красивая. Казалось, ее изношенная оболочка задержалась на Земле случайно, а душа уже давно пребывала там… приобщившись к всемирному разуму.
Иногда, буквально на минуты, душа ее все же возвращалась в измученное бренной жизнью тело, и тогда остывшая пустота вспыхивала робким светом, который, словно от внутреннего ветерка начинал разгораться, пока над космами седых волос не вспыхивал серебристый ореол. Случайно в этот ореол залетела муха и, потрепыхавшись несколько секунд в невидимых паутинках, так и застыла на весу. Заинтересованный необычным явлением Николаша подбросил в ореол почти пустой коробок от спичек, который, словно в невесомости, занял место рядом с мухой.
«Пора… — отчаянно решил Николаша… — сейчас или никогда». Он облизал пересохшие от волнения губы и вступил в контакт.
— Товарищ. Ванга!.. Товарищ… Ванга! (получилось почему-то шепотом) Товарищ…
Старуха вздрогнула и, как локатор, взяла Николашу на пеленг ушами.
— Я слушаю тебя, сын мой, — скрипучим голосом откуда-то из глубин черного платья отозвалась Ванга.
— Я только хотел спросить… — начал было Николаша, лихорадочно заглядывая в заготовленные вопросы.
— Знаю… — устало вздохнула Ванга. — Ты хочешь спросить, что такое счастье… все хотят спросить, что такое счастье… все хотят, но не все могут… Ибо счастье — есть вера…
— А что тогда жизнь? — хотел попутно прояснить Николаша, но Ванга снова успела перехватить мысль.
— И жизнь есть вера… и любовь… — заметно заторопилась Ванга. Только сейчас Николаша заметил, что она говорит, не раскрывая рта.
— Что делать? Что… — в отчаянии от необратимости времени почти срывался он уже на крик.
Но коробок и висящая рядом муха уже упали вниз, а вместо Ванги еще струился дымок с запахом пороха и тлена.
Между прочим, потом Николаша даже обнаружил этот коробок под диваном. В нем лежал исковерканный окурок болгарской сигареты «Опал», а на картинке был нацарапан телефон 78-74-70. Но сколько Николаша его не набирал, в ответ отзывалось неизменное: «Вертушка» вылетела… «Вертушка» вылетела… — и такие длинные гудки, как при междугородней связи.