«— Внимание! в 8 часов 16 минут из четвертого тупика отправится поезд до Петушков.
Остановки: Серп и Молот, Чухлинка, Реутово, Железнодорожная, далее по всем пунктам, кроме Есино»
«Если даже ты пойдешь налево — попадешь на Курский вокзал; если прямо — все равно на Курский вокзал;
если направо — все равно на Курский вокзал.»
«— Красненького?
— Красненького, — нараспев повторили ангелы Господни.
— Холодненького?
— Холодненького, конечно...»
«И немедленно выпил»
«Вот — справа, у окошка — сидят двое. Один такой тупой-тупой и в телогрейке.
А другой такой умный-умный и в коверкотовом пальто»
«А что впереди? что в Петушках на перроне? — а на перроне рыжие ресницы, опущенные ниц, и колыхание форм,
и коса от затылка до попы. А после перрона — зверобой и портвейн, блаженства и корчи, восторги и судороги»
«Короче, записывайте рецепт “Ханаанского бальзама”.
Жизнь дается человеку один раз и прожить ее надо так, чтобы не ошибиться в рецептах»
«Вы спросите меня: в чем загадка этого букета? Я вам отвечу: не знаю, в чем загадка этого букета.
Тогда вы подумаете и спросите: а в чем же разгадка?»
«Итак, “Сучий потрох” подан на стол. Пейте его с появлением первой звезды, большими глотками.
Уже после двух бокалов этого коктейля человек становится настолько одухотворенным, что можно подойти и
целых полчаса с расстояния полутора метров плевать ему в харю, и он ничего тебе не скажет»
«Я повернулся к жакетке и черным усам: — Ну допустим, ну разбудили они Александра Герцена,
причем же тут демократы и “Хованщина”, и...»
«С одной стороны, мне, как Карлу Марксу, нравилась в них слабость, то-есть, вот они вынуждены мочиться, приседая на корточки, это мне нравилось, это наполняло меня — ну, чем это меня наполняло? негой, что ли? — ну да, это наполняло меня негой»
«А после захода солнца — деревня Черкасово была провозглашена столицей, туда был доставлен пленный, и там же симпровизировали съезд победителей»
«Или, например, декрет о земле: передать народу всю землю уезда, со всеми угодьями и со всякой движимостью, со всеми спиртными напитками и без всякого выкупа? Или так: передвинуть стрелку часов на два часа вперед, или на полтора часа назад, все равно, только бы куда передвинуть. Потом: слово “черт” надо принудить снова писать чрез “о”, а какую-нибудь букву вообще упразднить, только надо подумать, какую. И, наконец, заставить тетю Машу в Андреевском открывать магазин в пять тридцать, а не в девять...»
«В моем сердце не было раскаяния. Я шел через луговины и пажити, через заросли шиповника и коровьи стада, мне в поле кланялись хлеба и улыбались васильки. Но, повторяю, в сердце не было раскаяния... Закатилось солнце, а я все шел».
«Я взглянул за окно и опять нахмурился: “Да-а... странно все-таки... выехали в восемь утра... и все еще едем...»
«Вот и я теперь: вспоминаю его “Противно” и улыбаюсь, тоже блаженно.
И вижу: мне издали кивают ангелы — и отлетают от меня, как обещали»