Один человек в молодости подавал очень большие надежды.
Детский сад он закончил с похвальной грамотой. Школу с золотой медалью. Потом он поступил в самый лучший физический институт, закончил его с красным дипломом и стал физиком-теоретиком. Получив свой красивый диплом, тот молодой тогда человек поступил в НИИ и занялся, было, сочинением диссертации, но тут ему не повезло и остановилось время Советского Союза.
Институту урезали финансирование и руководство сократило штаты и зарплаты. Молодому человеку предлагали остаться, но он бросил науку, потому что не мог прокормить на зарплату младшего научного сотрудника даже себя, а ведь ему надо было ещё и жениться, заводить детей и заботиться о родителях и т.п.
Попробовав разные занятия, наш молодой тогда человек остановился на занятии охранника.
А что — платят неплохо, а работа не каждый день. Да ещё и пушку дают, в смысле оружие. И стал он охранять разные объекты, дежуря там то днём, то по ночам.
Ну и засиделся он в охранниках. Другие его товарищи по институту открыли свой бизнес, или пошли в политику. Некоторые даже пошли в бандиты (мозговыми центрами преступных группировок), а он нет. Он как выбрал быть охранником, так на этом и успокоился.
Видно, что-то в нём надломилось, когда закончились советские времена. Уж больно хорошо складывалась первая часть его жизни, и уж больно ненужным он оказался, когда деформировали, т.е, реформировали, в смысле, реорганизовали НИИ, куда он поступил после красного диплома.
Человеком этот бывший физик-теоретик был смышлёным, поэтому ему нередко доверяли ответственные посты.
Например, такие, где надо было сидеть в специальной комнате и смотреть в много-много мониторов: не происходит ли на них чего необычного. Само собой, мониторы показывали изображения с многочисленных видеокамер охранной системы, установленных в разных местах охраняемого объекта. И ответственный охранник, сидя на своём охранном посту, видел всю картину безопасности в здании и мог принять меры, если где-то эта безопасность вдруг нарушалась.
И вот, раз получилось так, что пришлось ему (тому человеку, о котором всё время шла речь) дежурить в ночь два раза подряд. Сначала за себя, а потом по просьбе товарища, у которого появились неожиданные и более интересные, чем охранная работа, дела.
А дежурил он как раз в такой вот комнате с мониторами, на которые передавалось изображение с многочисленных видеокамер, расставленных в разных местах охраняемого объекта.
Человек этот долго и старательно смотрел в стекляшки мониторов. Но в них ровным счётом ничего не происходило. Как видно, нарушители безопасности и думать забыли о вверенном для охраны этому человеку объекте.
Можно конечно предположить, что смотреть ночь напролёт во множество мониторов интересное занятие. Как, допустим, смотрение на поплавок во время рыбалки. А вдруг клюнет (т.е., нарушится безопасность) — вот тогда будет где развернуться.
Но наш герой занимался подобным смотрением уже вторую ночь напролёт. Поэтому мысли о том, что ему было интересно, мы без ложного лицемерия и т.п. отбросим. Интересно ему не было, но, будучи ответственным сотрудником, он старательно смотрел куда положено.
Всё смотрел и смотрел, и смотрел, и смотрел, и смотрел.
А тут следует заметить, что, поскольку возможности человеческого глаза и вообще восприятия как-то ограниченны, а возможности по установке охранных видеосистем в принципе нет, то во всех таких многокамерных системах предусмотрена такая вещь, как переключение части мониторов с камеры на камеру. Так как человек не может одновременно наблюдать за сотней или двумя сотнями мониторов.
Ну и вот. Именно так было устроено там, где работал охранником тот человек.
Да, значит, сидит он, сидит, смотрит в свои многочисленные мониторы и вдруг замечает, что появилась такая картинка, которой раньше не было, а именно на одном из мониторов появилась картинка, на которой было видно, как некий охранник сидит и смотрит в мониторы.
Приглядевшись, наш охранник без труда узнал в человеке на мониторе себя.
«Странно, — подумал было он, —.зачем охраннику показывают самого себя. Ведь он и так прекрасно знает, что творится в том помещении, в котором он находится».
И ещё он подумал: «Интересно, когда здесь успели установить камеру, ведь вроде раньше не было».
А также подумал, что возможно в компьютерной системе произошёл сбой, и это его изображение появилось здесь на его мониторе (в его зоне ответственности) неправильно, и что должно оно было появиться на том наблюдательном пункте, где сидит совсем уж ответственный бригадир охранников и наблюдает по мониторам, что делают, не спят ли его охранники на своих охранных постах.
(«А что, - подумал этот охранник, - если я за кем-то наблюдаю, например, когда день и в организации работают люди, то почему кто-то не может наблюдать за мной.
Это вполне логично, или, как минимум допустимо».)
Однако дело этим не закончилось.
Через некоторое время и на других мониторах стали появляться изображения его комнаты, только фиксируемые с других точек и ракурсов.
Мужчина (а он на охранной работе успел превратиться из человека молодого возраста в обычного среднелетнего мужчину) беспокойно оглянулся и ему удалось заметить несколько объективов, направленных из разных углов и щелей в его сторону.
«Интересно, почему я их не заметил при заступлении на дежурство, ведь внимательность — это одно из моих профессионально развитых качеств».
Интуиция подсказала ему, что либо что-то не так, либо всё так, но реальность, в которой он находится, изменилась довольно существенно.
Потом по мониторам пошла трансляция телепередач — сначала только по-русски, а далее и на иностранных языках, потом появилась картинка из ближайшей милицейской диспетчерской. Потом ситуация на дорогах — из ГАИ, потом обстановка в метрополитене.
Пришла какая-то орбитальная трансляция (в смысле трансляция с орбиты больших участков земной поверхности) — то ли американская, то ли французская — он не успел разобрать.
Потом пара залов ожидания в аэропорту и на железной дороге, и так далее. В общем обстановка по городу и миру. Иногда ему казалось, что то там, то здесь мелькала его собственная фигура или мелькали фигуры его друзей и родственников. И он предполагал, что ему прокручивают какие-то странные видеоархивы. Иногда нет — не казалось. И он не предполагал.
Когда на некоторых мониторах появился какой-то компьютерный видеочат (он несколько раз из любопытства заходил в подобный дома у знакомых, у которых компьютер был оснащён вэб-камерой), его тревога усилилась. А может быть, тревога его прошла, поскольку усиливаться ей было уже некуда. Сами подумайте. Увидеть всё это на ответственном охранном посту — это непросто.
И тут один из мониторов стал вообще показывать какой-то прогулочный лесопарк или детскую площадку. По монитору бегали весёлые детишки. А кто-то их видимо снимал для хоумвидео. Потому что прямо в него — в монитор, в охранника, лоб в лоб — уставилась бытовая видеокамера — из тех, что сейчас есть практически в каждом доме.
Когда кружочек видеокамеры практически ткнулся во внешнюю сторону монитора, этот мужчина охранник — неудавшийся физик-теоретик, он всё понял.
Вы, конечно, можете подумать, что он понял мысль типа мысли из утопической книжки — «Большой брат следит за тобой», которая заключается в том, что мы — жители больших городов — живём в полицейском государстве и в мире тотальной слежки. Что он подумал, что простому человеку некуда укрыться от объективов телевидеокамер, и что жить с ощущением, что за тобой всё время смотрят или подглядывают — это очень трудно психологически, и что даже психологи утверждают, что все участники первых реалити-шоу (это называлось «Большой брат») — все они сошли с ума и покончили с собой. И что надо бороться, бороться за права личности за её (личности) право на личную (частную) жизнь и т.п. и т.д. в этом роде, потому что это контроль и в любую минуту кто-то может захватить весь этот контроль, всю его систему, и подчинить своим скверным интересам и замыслам, и тогда всем придётся туго и проч.
Но нет, нифига подобного.
Ничего такого наш человек не подумал.
А подумал он совсем другую интересную мысль.
Он подумал, что современный мир и мир современного человека, т.е. современный мир с помещённым внутрь него современным человеком — суть фрактал.
Т.е., такая штука, любая часть которой повторяет её целиком. Т.е., обладает такими же свойствами, что и целое. Т.е., заключив, что мы смотрим на мир через многочисленные телевизоры и компьютерные и киноэкраны, он увидел также, что и мир смотрит на нас (на него, на тебя, на вон того — на всех нас) тысячами камер и объективов. Т.е., по-другому говоря, мир непрестанно смотрит сам на себя и наблюдает, и подглядывает, и изучает, и созерцает; и отделить наблюдателя от наблюдаемого не так-то просто, т.е., уже, пожалуй, и невозможно, потому что любой и то, и другое одновременно, и все видят всех.
И, соответственно, мир однороден, поскольку весь наблюдает сам себя и из любой точки возможно видеть любую другую, и нет такой точки, где наблюдение невозможно, т.е. нет точки, которую нельзя наблюдать, и нет точки, из которой нельзя наблюдать.
А это и есть фрактал.
Особенно если учесть, что за нами, в любом случае, наблюдают некие высшие силы, как бы со стороны. И мы сами постоянно наблюдаем все стороны неба, т.е. то, где видимо/возможно/наверняка притаились наблюдатели за нашим миром.
И ещё он подумал, что видимо, раз большая часть информации поступает к человеку через зрение, и что человек венец творения, или по крайней мере самая осознанная (самоосознающая себя) его часть, раз всё это так, то всё это видеобезумие, охватившее с недавней поры всё — это ведь и есть мир, познающий сам себя, т.е., он вспомнил, то, о чём предупреждали с Востока — что Будда познаёт сам себя до тех пор, пока не познает, а потом он всё разрушит (как мандалу из цветного песка, вспомнилось ему) и начнёт всё заново. И он испугался, что раз самопознание мира продвинулось так далеко при помощи диджитальных и прочих цифровых технологий, то может быть скоро он (мир) или оно — [познание] завершится, и непонятно, что станет с познавшим самоё себя миром. Саморазрушится он от скуки и начнёт всё заново, или будет пребывать в завершённом состоянии и испытывать чувство глубокого удовлетворения.
И ещё он вдруг осознал себя частью мирового фрактала. Эдаким тысячеглазым, неусыпным Аргусом. Огромным, слившимся с миллионами таких же как он, тысяче-миллионо-миллиардо-глазым Аргусом почувствовал он себя. Он попытался представить, как работает панорамное зрение, причём не плоскостно-панорамное, а сферически панорамное, и ещё чтобы оно было объёмным и цветным…
Чтобы сделать это, он предположил мир как одно большое око, состоящее из мириардов более маленьких очей, которые в свою очередь состояли из ещё более мелких глаз, а те из совсем крохотных глазок. И каждая сфера-глаз смотрела сразу во все стороны — наружу-внутрь-вкось… Что, в общем-то, было недалеко от действительности.
От фрактальной действительности этого мира…
Мда.
И тут он, разумеется, проснулся.
И снова обнаружил себя перед двумя десятками тусклых чёрно-белых рябящих мониторов, на которых сменялись картинки от трёх десятков следящих камер.
Проснувшись, он устыдился своей слабости. Т.е., того, что нарушил долг и заснул на рабочем охранном посту. И от сильного стыда совершенно позабыл про увиденный сон и никогда потом больше не мог вспомнить, какая замечательная идея пришла в его спящую голову о том, что мир смотрит сам на себя и является поэтому по сути видеофракталом.
А если бы он не изучал так прилежно в своём институте физику и другие точные науки, он вряд ли бы знал вообще, что такое фрактал, и эта мысль так и не посетила бы его голову.
Однако поскольку он всё равно всё забыл, то и все эти сослагательные наклонения тоже совершенно ни к чему.