Никто и никогда не угонял машину в местечке Теннант Крик по одной простой причине — угонять ее здесь некуда.
Разумеется, можно отправиться на юг или на север, или же выбраться на одну из проложенных к овцеводческим станциям1 дорог. Если вы решите ехать на юг или на север, то полиция будет вас спокойно поджидать на дороге в двенадцати банках пива от места преступления (время, за которое можно выпить дюжину банок пива — это именно та мера длины, которой измеряется расстояние в этих краях). Если же поехать по одной из частных фермерских дорог, то рано или поздно доедете до ее конца, ну а дальше ехать просто будет некуда.
Угонять машину в этих краях попросту непрактично.
Вот почему я так удивился, когда выйдя из бара в Теннант Крике, обнаружил, что моя машина исчезла.
В то время у меня был джип Тойота Ленд Крузер — ветхий автомобиль, который мне достался в счет платы за сценарий от одного стесненного в средствах кинорежиссера.
Я стоял на ступеньках бара. Мысль, что моя машина пропала, никак не укладывалась у меня в сознании. Вдоль улицы стояло несколько джипов, однако все они были разумного цвета хаки. Мой джип был розовый с желтым. Не в моем вкусе, однако именно так он был раскрашен к съемкам одного фильма. К тому же капот у него был разрисован фиолетовыми ромашками. Опознать такой автомобиль не составляло особого труда. И тем не менее, джипа на месте не было.
Нет, точно его украл какой-то сумасшедший. Ключ я оставил в замке зажигания, однако все так делают, потому что никто и никогда не угонял тут автомобиль.
Несколько минут я стоял открыв рот, время от времени бормоча что-то бессвязное. Я впал в полное отчаяние. Отнюдь не из-за потери Ленд Крузера, что, честно говоря, было бы для меня некоторым облегчением, а из-за того, что в автомобиле остался портфель с рукописью только что законченного романа. Копии не существовало. Кто-то не просто украл у меня машину, украл мою не слишком шикарную одежду, пишущую машинку, несколько ружей и кое-какие мелочи — он украл у меня целый год работы.
Бросившись обратно в бар, я объяснил свою дилемму бармену и получил в свое распоряжение телефон, чтобы звонить в полицию.
До сих пор вспоминаю этот телефонный разговор с некоторым смущением.
Я сказал: «Послушайте, я звоню из бара в Теннант Крик. Кто-то угнал мой Ленд Крузер.»
«Не порите ерунды,» — сказал полицейский.
«Да правда, говорю Вам! Я запарковался у входа в бар около получаса назад, а сейчас машины нет на месте.»
«Пойдите еще раз посмотрите.»
«Да говорю Вам — не может быть, чтобы я ошибался. Мою машину ни с какой другой не перепутать.»
«Все джипы одинаковые.»
«Только не мой. Он розовый с желтым, а на капоте у него нарисованы фиолетовые ромашки.»
После долгой паузы полицейский произнес: «Что?!»
«Он розовый с желтым, и с фиолетовыми ромашками на капоте,» — повторил я, слегка запинаясь.
«Очень хорошо, сэр», — сказал он, (Любой полицейский может произнести слово «сэр» так, что оно будет звучать, как оскорбление), — «я объявлю джип в розыск. Регистрационный номер автомобиля?»
Я безмолвствовал. Регистрационные номера машин как-то никогда не задерживались у меня в голове. В своих многочисленных поездках по Австралийской Глубинке мне тысячу раз приходилось заказывать номер в мотеле. И каждый раз я бегал проверять номер машины, чтобы заполнить несчастный бланк, который мне вручал портье.
«Боюсь, я не знаю номера,» — сказал я извиняющимся тоном.
Пауза.
«Вы что, не знаете номер собственного автомобиля?»
«Ну… я просто забыл его. Но саму машину не спутать ни с чем — она розовая с желтым и….»
«Ну да, — сказал полицейский, — и с фиолетовыми ромашками на капоте. Послушай, приятель ты что, шутить надо мной вздумал?»
«Да нет же, уверяю Вас! Я просто вообще не запоминаю номера машин. Признаю — машина выглядит необычно, но она была так раскрашена для "Власти цветам" Я… »
«Для чего?»
«"Власть цветам"2. Понимаете, один режиссер и ….о, Господи, можем мы поговорить об этом позже? Понимаете, в машине осталась рукопись романа и я…»
«Чего там осталось?» — спросил полицейский.
Я начинал на собственном опыте постигать, почему иногда Истину невозможно объяснить Закону. Более того, я начинал чувствовать себя в чем-то виноватым. Сделав глубокий вздох, я стал говорить медленнее.
«Послушайте, офицер, — произнес я, — позвольте мне все объяснить. Я сочинитель, я пишу…»
«Это уж точно… сочинитель… Ладно, позвони мне, когда вспомнишь номер машины… сэр.»
И он повесил трубку.
Я продолжал в замешательстве смотреть на телефон, когда бармен, который вместе с другими четырьмя или пятью посетителями бара с интересом прислушивался к моему разговору, сказал: «Слушай, приятель, а ведь ты вовсе и не приезжал сюда на розовой с желтым машине с ромашками на капоте.»
«А?»
«Ты приехал вон в том джипе.»
Он махнул рукой в сторону двери; за ней был виден джип цвета хаки. С тошнотворным ужасом я понял, что джип стоит ровно на том месте, где запарковался я.
«Это не мой автомобиль!»
«Ты приехал на нем,» — сказал бармен.
Беспомощно я обвел глазами бар.
Сидевший рядом со мной почтенного вида пожилой работник с овцеводческой станции важно кивнул: «Точно, приятель, ты приехал на этой машине.» Остальные, с таким же важным видом, закивали в знак согласия.
В смятении выполз я из бара и уставился на джип, пытаясь из полного хаоса в мыслях выстроить хоть какое-то подобие порядка.
Бесспорно было одно — этот чужой Ленд Крузер запарковал тут один из посетителей бара. Все, кто сидел в этом баре, сошлись на том, что это был я. Но это не был мой джип.
Ну конечно же, все ясно! Должно быть я вышел из бара в Пауэлл Крик, что находится выше по дороге, по обычной своей рассеянности сел в чужой Ленд Крузер (ключ, разумеется, был в замке зажигания) и на нем отправился в Теннант Крик. За рулем какого именно джипа ты сидишь, разницы нет никакой — они все одинаковые в управлении.
Если вы столь же рассеяны, как и я, то легко поймете, как это я умудрился сесть в джип цвета хаки, когда мой собственный выглядел настолько эффектно. Могло случиться и так, что я подсознательно как бы «забыл» расцветку своего автомобиля по вполне понятным эстетическим соображениям. Я задумался о том, как стану объясняться с полицией, которая несомненно и без того растревожена. Если проанализировать ситуацию, то что я натворил? Трудно, не зная меня, поверить в то, что я по ошибке, самым невинным образом взял и уехал в чужой машине, которая столь вызывающе отличается от моей собственной. Полиция меня не знала.
И тут я заметил, что на заднем сидении Ленд Крузера кто-то есть.
О, ужас — это был голубой хилер! Ужас — потому что ты можешь обманывать, лгать, морочить людям голову, дебоширить и нападать на них, и рано или поздно ты будешь прощен. Но вот если ты украл у мужчины собаку, то в этом случае тебя ждет только одно — беспощадная вражда и месть. Страшнее этого проступка может быть только одно — отказаться с ним выпить.
Как, черт возьми, я сумел проехать пятьсот километров и не заметить собаку на заднем сидении? Этот вопрос будет вертеться на языке у полиции. Бесполезно объяснять, что по природе я очень рассеянный человек, не слишком наблюдательный, что чувство обоняния у меня отсутствует, и что эта чертова собака, скорее всего, всю дорогу спала.
Это все надо было как-то уладить. Я снова направился к телефону звонить в полицию.
«А, это снова вы.»
«Да, я. Слушайте, к вам поступал запрос об угнанном джипе?»
«Да.»
«Ну… понимаете, это я просто по ошибке. Я его взял потому, что.. ну, я просто думал, что это мой джип.»
«Взял его? А я думал, что это был ваш автомобиль.»
«Да нет, я не о той машине говорю.»
«О какой это той машине?»
«О той, которую я думал, что ее украли.»
«О чем же, черт возьми, вы тогда говорите?»
«О той, которую украл я — то есть, которую я взял по ошибке.»
«Розовая с желтым и с фиолетовыми ромашками,» — лаконично завершил полицейский.
«Нет! — с отчаянием в голосе ответил я, — цвета хаки и с собакой на заднем сидении.»
Последовало долгое молчание, а потом он спросил: «Вы пили сегодня, сэр?»
«Нет, хотя… да, пил. Но немного. Понимаете, я думал — о, черт, поймите, это серьезно! Давайте я объясню все сначала. К вам поступал запрос об угнанном джипе — я выглянул за дверь — регистрационный номер JQH 133?»
«Нет,» — односложно ответил полицейский.
«Слава Богу!» — я повесил трубку.
Бармен и все, кто был в баре, сочувственно уставились на меня. Они здесь вообще очень снисходительны к чудакам.
Соединившись с баром в Пауэлл Крик, я объяснил бармену, что произошло.
«Передайте владельцу, чтобы он сидел в баре и никуда не уходил. Я сейчас приеду. И что я хорошо заплачу за причиненное ему беспокойство.»
«Ты слегка опоздал, приятель. Они все уже отправились за тобой вдогонку.»
«Что?! Кто?»
Джек, и Билл, и Томмо. Ты там вместе с телегой прихватил собаку Джека. Надо сказать, Джек чертовски зол. Они должны быть с минуты на минуту.
«Я их здесь подожду,» — пролепетал я.
«Что ж, готовь белый флаг, потому что у Томмо при себе ружье.»
Я повесил трубку; меня начала бить крупная дрожь.
Бармен открыл бутылку пива и выставил ее на стойку бара: «За счет заведения.» Это был очень благожелательный бармен. Как правило, они все тут такие. Особенно они добрые, когда ты попал в беду. Можно подумать, что до этого мне приходилось попадать в настоящую беду.
Едва я успел поднести бутылку к своим трясущимся губам, как раздался визг тормозов, хлопнули двери автомобиля, и трое самых свирепых, самых крупных, отвратительных и рассерженных мужчин, каких мне только приходилось встречать в своей жизни, ввалились в бар. Их переполнял такой энтузиазм, что они, пытаясь войти все одновременно, застряли в дверях. Пока они протискивались сквозь эту дверь, я боролся с искушением завопить и бежать куда глаза глядят. Это моя обычная реакция при виде опасности. Бежать, однако, мне было некуда.
Все, кто был в баре, не шевелясь наблюдали за тем, как трое огромных мужиков бились на пороге бара: остальные посетители — с молчаливым интересом, я — оцепенев от ужаса.
Троице наконец удалось пробиться сквозь дверь. Одеты они были в черные майки — парадная форма одежды в тех краях. Один из них, которого я идентифицировал как Томмо, потому что он размахивал древним, громадных размеров, ружьем, закричал голосом, подобным реву круизного теплохода, идущего прямо на скалы: «Ну, кто из вас, мерзавцев, ЭТО СДЕЛАЛ?»
Он обвел сидящих в баре яростным взглядом.
Он увидел местных парней, пьющих свое пиво — кто в черных майках, кто голый по пояс, в шортах или джинсах, в рабочих башмаках, некоторые босиком, обветренные и поджарые.
Потом он увидел меня: полный, серые фланелевые брюки, белая рубашка, спортивные туфли.
Больше вопросов не было.
Я и взвизгнуть не успел, как был прижат к стойке бара. Джек и Билл держали меня за руки, а дуло ружья упиралось прямо в живот.
«Звони в полицию,» — сказал Томмо, ни к кому персонально не обращаясь. Эти слова были музыкой для моих ушей — по крайней мере, меня не казнят на месте.
Рано я обрадовался.
«К черту полицию, — сказал Джек, а может Билл, — отлупим его как следует и забудем об этом. Меньше проблем.»
«Погоди, я схожу проверю, как там Титч,» — сказал человек, державший мою левую руку, давая тем самым понять, что он Джек. Он отпустил меня, вышел из бара к своему Ленд Крузеру и через несколько минут появился снова с собакой на руках.
«Вроде в порядке,» — с неохотой сказал он. Собака дремотно разлеглась на стойке бара. Она производила впечатление слишком уж летаргического животного для такой сильной привязанности. Обычно рабочие собаки, которых столь высоко ценят здешние жители — это проворные, умные и подвижные создания. Эта же спала, пока угоняли машину ее хозяина и продолжала спать в течении всей пятисоткилометровой поездки. И тут она снова собиралась заснуть. Эти смутные посторонние мысли неясно мелькали в моем охваченном ужасом мозгу.
«Послушайте! — взвизгнул я, — я могу все объяснить. Это была ошибка, честное слово!»
«Украсть у человека собаку!» — рявкнул Джек. Судя по всему, собака была ему столь же дорога, как мне моя рукопись. Ни один из нас и не вспомнил о машине.
Томмо ткнул в меня дулом ружья, которое вдавилось на палец в мой тут же подтянувшийся живот.
«Да не крал я вашу собаку, честное слово! Я сел в машину просто по ошибке, а моя так и осталась стоять у входа в бар. Это ж просто ошибка, такое может случиться с кем угодно! Послушайте, я уже пытался объяснить все это полиции — вот эти ребята могут подтвердить — я был уверен, что это мою машину украли!»
Не могу сказать, что мое красноречие их убедило, но наверно я выглядел искренне. Может слезы и не струились у меня по щекам, но готов спорить — глаза мои увлажнились.
Томмо слегка расслабился и немного отодвинул дуло упиравшегося в мой живот ружья. Палец его оставался на спусковом крючке, и я с трепетом представлял, как буду выглядеть, если этот палец дрогнет.
«Лучше позвонить в полицию, — сказал он, — если этот парень и вправду с ними разговаривал, то это может — ну… сам понимаешь…» Понятно, что он имел в виду — если я разговаривал с полицейскими, то мое избитое до бесчувствия, окровавленное тело может в будущем представлять для них некоторые проблемы.
«Ладно,» — согласился Джек и набрал номер полицейского участка.
Разговор шел примерно так:
«Здорово, Мик. Джек говорит.»
Пауза.
«Как поживает твоя миссус?»
Пауза.
«Все потихоньку, а?»
Пауза.
«Да…а… тоже ничего…»
Пауза.
«Угу… Все также…»
Ни одна из его реплик нисколько меня не успокаивала, потому что Томмо машинально ввинчивал дуло ружья все глубже в мое тело, а Билл рассеянно продолжал откручивать мне руку.
«Ну… что ж… как есть, так есть…»
Очень долгая пауза.
«Ну да чего уж там, Мик.
Пауза еще длиннее.
«Ладно, я чего звоню, Мик… это… ну насчет того парня, что стащил у меня собаку.»
Этого я уже не мог вынести.
«Не крал я его собаку!» — взвыл я. Ружье Томмо вдавилось мне в живот сильнее, а Билл вывернул мне руку гораздо дальше, чем я считал возможным без того, чтобы напрочь открутить ее. Я затих.
«Ладно… старина Мик.»
Пауза.
«Да… а… я понимаю, но этот парень — какой-то городской чудик — толкует, что он вроде с тобой разговаривал.»
«Угнанный Ленд Крузер. Номера не знаю. Фиолетовые ромашки?
Долгая и очень задумчивая пауза.
«Ладно, Мик. Все понял. Ну, всего, бывай.»
Джек повесил трубку.
«Псих.» — сделал вывод он. «Пошли выйдем, зададим ему легкую трепку. Мы тут с ним вместо выпивки только драгоценное время теряем.»
Выражаясь языком этих людей, «легкая трепка» означает избивать тупыми предметами до бесчувствия, однако без нанесения тяжких телесных повреждений.
«Помогите!» — заорал я.
Поразительно, но эхом моему воплю стал долгий скорбный вой собаки, Титча, который перекатился на спину, задрал все четыре лапы в воздух, а язык вывалился набок.
«О Господи, моя собака!» — запричитал Джек. Подбежав к Титчу, он упал возле него на колени, бормоча что-то утешительное.
«Если этот негодяй…» начал Томмо.
«Не-а, — сказал справедливый Джек, — его уже несколько дней так крутит. Ну, дружище, что случилось? А, Титч, ну скажи, ну в чем дело, приятель?»
Меня нисколько не удивило, что мужик, который готов был с радостью изувечить меня, был настолько безутешен при виде больной собаки. Напротив, в приступе сообразительности, которая сменила острый страх (что иногда со мной случается), я увидел свой шанс выбраться из этой истории. Дело в том, что я неплохо разбирался в собаках и в собачьих болезнях. В свое время я потратил целое состояние на услуги ветеринаров по лечению несчастных животных, которые время от времени привязывались к моей особе. Риск был огромный, однако вполне разумный.
«Совершенно понятно, что с собакой.» — заявил я таким авторитетным тоном, на какой был только способен, учитывая мое придавленное положение.
Джек взглянул на меня.
«Что ты имеешь в виду?»
«Да вы что, разве сами не видите, что это клещи! У него же явная интоксикация.»
«Черт тебя подери, — сказал Джек, — ты что думаешь, я идиот? Да я всего его осмотрел, каждый дюйм!»
В этом я нисколько не сомневался. Тем не менее, мне приходилось и раньше видеть таких собак — поэтому был шанс, что я окажусь прав. Есть места, куда люди никогда не догадываются посмотреть, есть ли там клещ.
Джек смотрел на меня с этаким пренебрежительным ожиданием. Совершенно невозможно, чтобы субъект вроде меня мог предложить что-нибудь дельное — казалось, думал он. Однако ради больного Титча он готов был рискнуть.
Собака снова застонала.
«Проверьте ему пасть, прямо у губы; верхняя и нижняя челюсть — и с внутренней стороны и с наружной,» — сказал я.
Джек взглянул на меня, словно бы раздумывая, не является ли все мною сказанное тщательно обдуманным планом побега или замыслом погубить беднягу Титча. Потом он медленно повернулся к собаке, бережно, словно в люльке, устроил ее голову в своих руках и начал осматривать пасть.
Для меня это был лишь ничтожный шанс, однако симптомы совершенно совпадали с признаками интоксикации от укуса клеща. По крайней мере, я выиграю немного времени. А собачья пасть — одно из тех немногих мест, куда люди никогда не заглядывают в поисках клещей.
Давление на мои живот и руку немного слегка ослабло — Томмо и Билл не отрываясь наблюдали за Джеком и Титчем.
Джек осматривал собаку очень долго и внимательно. Наконец мы услышали: «Черт меня подери!»
«Клещ!?» — вскрикнул я. В душе у меня забилась надежда.
«Заткнись,» — буркнул Джек. «Поглядите на это!» — обратился он к своим приятелям.
Томмо с Биллом целиком сосредоточили свое внимание на Титче, лишь ружье, которое держал в руках Томмо, продолжало небрежно указывать в мою сторону.
«Глядите, что это, — сказал Джек, — видите — кость застряла. Вокруг уже все воспалилось. Так вот в чем дело! Господи, вот повезло, что я это обнаружил. Бедный пес и дня бы не протянул.»
«Ты помочь-то ему сумеешь?» — крикнул Томмо.
«Ну конечно! — беспечно отвечал ему Джек, — сейчас просто рассеку это место, а потом отвезу его домой и накачаю пенициллином.»
Что ж, должен отметить, что современная медицина для животных в австралийском буше шагнула вперед по сравнению с временами моего детства.
«Да, приятель, чертовски повезло, что ты обнаружил эту кость!» — сказал Билл.
«Эй!.. уныло проскулил я. Это я ее нашел, я!.. Ну … более-менее.»
Джек взглянул на меня, перевел взгляд на своих приятелей, потом опять посмотрел на меня, потом на Титча, и снова на меня.
«Твоя взяла, — произнес он наконец, — пошли лучше выпьем пива.»
Томмо зачехлил ружье, а бармен начал разливать всем пиво.
Я знал, что теперь мне ничто не угрожает, потому что северяне не станут с тобой пить перед тем, как избить до бесчувствия.
По общему молчаливому согласию я заплатил за пиво.
Такие мужчины суровы, но справедливы, или справедливы, но суровы — с какой стороны смотреть.
Они даже подбросили меня к моей машине.
(1) Станция — (австрал.) — овцеводческая ферма; овечье пастбище, аналог американского ранчо (прим. переводчика.)
(2) «Власть цветам» — кредо «людей-цветов», считавших, что преобразить общество можно не путем политической и экономической борьбы, а с помощью проповеди «всеобщей любви» и духовной чистоты, символом которой являются цветы.(прим. переводчика.)