Танки сами вошли в Будапешт
И взирая застенчиво на голубей,
Отпускали слезу
Расчетливо, по боезапасу.
Мы не думаем, что можно иначе,
Ведь не может же
Лысоватый простой человек
Управлять траекторией атомов стали.
Танки неуправляемы,
Тонким клином уходят на юг,
Улетают на запад,
Будет жить в них мужская слеза,
Что запаяна в глубине их солдатского глаза.
Но ничем их,
Ничем их нельзя
Нам порадовать.
Бег на месте — и все ж по холмам,
Но безумье металла не в том,
А в другом — в том, что мы их
Сердечным не кормим овсом,
И небесным святым молоком
Мы не можем их в детстве порадовать.
Словно смутное стадо сирен
Иль свиней ностальгический слет
Сбились в кучу и тычутся рыльцами,
Нет обрыва для них, нет судьбы
Они метят не в наши грехи
И железные рушат стихи.
Мы их кормим с ладони железным овсом,
Но не любим их в нашем детстве простом
И в божественном нашем живом, но для них —
пролетающем мире пустом,
И ничем их не можем порадовать.
1988