mitrich+bogatyr
books about artists

/тема - рой надписей / роль оных надписей в построении художественного фона эпохи / /мерцкультура курта швиттерса, записи на манжетах, обшлагах, манишках и транспарантах/ /залоговые таблицы,  надгробные надписи, клинопись, обереги, транспортные расписания/ /самостоятельная реализация клочкообразного текста/надписи/

Зрительный ряд: случайный набор шелкографичских оттисков, сделанных разной краской по одному и тому же трафарету крестообразной формы  и комментарии к оттискам, выполненные черной китайской тушью.

часть первая: симптомы крестообразности

PureConcept

Лист А2. Предел сомнения. Рукой художника движет сомнение. Изобразительный образ нуждается в непрерывной правке.  Паутина исправлений обволакивает контуры красочных пятен. В момент апогея, когда сомнение уже принимает самые немыслимые очертания,  на холст наворачивается подпись художника, маленькая закорючка, «резолюция», которая словно бы присваивает зрительному образу  статус изобразительного объекта. Выглядит это так:

PureConcept

подпись конституирует пятно (лист А2)

Лист А 4b.  Концептуализация сомнения.  В минимализме властвует запрет на дополнительные детали. Соответственно, созидающая и порождающая функция подписи может быть с легкостью передана надписи, но работа в таком случае не подписывается.

PureConcept

самодостаточное пятно задает параметры надписи (лист А 4b)

И действительно, шелкографический отпечаток на листе А 4b отчетлив и самодостаточен,  так что  деятельному сомнению художника здесь не за что уцепиться в плане поправок. Поэтому червь сомнения проникает через тонкую перегородку между первой и второй сигнальными системами и утверждается в слове («Нда-а-а»).

PureConcept

Лист А 3b.  Даже если надписи такого рода и не являются в полной мере порождениями лицемерия и зависти, они, тем не менее,  нацелены на то, чтобы окоротить предполагаемого художника, а по существу  – озлобляют и унижают (уничижают!) оного.  Пощечина, вполне объяснимая в сцене обличения подлости, выглядит неуместно там, где так или иначе решается вопрос об эстетической состоятельности. «Мы далеки от того, чтобы записывать в подлецы всякого, кто посвятил свою жизнь служению Аполлону, но и от каких бы то ни было замечаний на тему святости артистизма предпочли бы воздержаться» – извлечение из «Сборника комментариев к академическому этикету. М. 1994».

PureConcept

Лист А 4a. Пятно в левой половине листа начинает  принимать отчётливую крестообразную форму. Эти «симптомы крестообразности» сохранятся и во всех последующих шелкографических оттисках. Данный крест можно назвать фонтанирующим, он еще не устоялся.  А вот словесные струи справа могли бы быть более чёткими, например:   «Давайте будем называть художником  каждого, кто стоит на своём!». Называть же художником  «каждого, кто сидит на ЭТОМ» просто бестактно, поймите, это полное отрицание идеализма и внутреннего движения! (Да простят меня рационалисты за то, что я не объясняю, на  чём именно сидит оный каждый – на своем посту? - на стульчаке востребованной эстетики? -  на этом месте? - а на каком именно?)…

PureConcept

Лист А 6b. Это – образец альтруистического прозрения, ломающего все перегородки между этикой и эстетикой, между лирикой и рациональностью, устраняющего строгие разграничения между цеховыми кланами искусства (и не-искусства!). К сожалению, просветленным состояниям такого рода свойственна быстропреходящесть: их свежесть, как правило,  улетучивается без остатка, когда начинают истошно скрипеть жернова жизненного опыта.

PureConcept

PureConcept

Листы  А 7 a   и   А 7 . «Давайте будем называть!» - «Давайте будем!».  Альтруистическая тема усиливается методом редукции. Слова «художник» и «каждый» отсекаются как сухие ветки; крестообразность живо пульсирует между футуризмом и онтологией, бытийственностью. 

PureConcept

PureConcept

Листы  А 5 b   и   А 6 . Повелительное наклонение 2-го лица множественного числа (Вы=давайте) преобразуется в повелительное наклонение 2-го лица единственного числа (Ты=давай).  Преобразование по типу «вопрос-ответ» или «предложение-приказ».

 

 

часть вторая: Ы пятно

PureConcept

Ы – это пузо, это барабан времени. Прерывистые звуки плоти (ладонью в пузо!). Время как перерыв. Скажем так: «Во время перерыва… с нами произошли некоторые позитивно-негативные изменения, которых мы не отслеживали».

PureConcept

Во-первых, сны обросли зубыми и ногтями. А во-вторых, нашли таблички со словом «Ы» примёрзли к почве и стали неподъёмными.  Ритмическую структуру на  листе 2 1b  легко транспонировать в стих, например:
/ черно-белые сны и удары (Ы)  / черно-белые сны навсегда / мне приснились февральские хмари / города города города / … etc . На самом же деле здесь записано высказывание о судьбах художников, смысл которого, возможно, нам станет ясен впоследствии (?).

PureConcept

Лист 2 2Ra (отличие художника от не-художника) Таковое действие сонного перерыва времени (на нас) не имеет аналогов в отечественной культуре! Отличие скарабея от навозного жука вовсе не в том, что последний несёт крупинку навоза, воздев её на головогрудь. А первый якобы исполняется лунной силой и внушает алхимикам их немыслимые фантазии. Оба они они – и скарабей, и навозник – по преимуществу есть жуки. Другое дело, что навозному жуку раз и навсегда закрыт выход в иные культуры, в частности, человеческая культура не желает наделять его символическим могуществом, ибо осуждает ту низменную материю, с которой он связан, полагая реализм навоза низменным реализмом. Точно так же и человека, может быть, не принимают в сообщество ангелов из-за его в каком-то смысле раболепного отношения к плоти, каковая – вследствие слабости человеческой и из–за множества попустительств – превратилась из послушного инструмента, руководимого духом, в сатрапа, мастера и хозяина.

PureConcept

Это промежуточное суждение, необходимое нам для того, чтобы обозначить метод филологической редукции, являющийся неотъемлемым атрибутом современной пост-футуристической поэтики...

PureConcept

…но и не только её. Обратимся к книге Юрия Тынянова «Пушкин и его современники». Тынянов пишет:  Вначале «Евгений Онегин» задуман как сатирическая поэма, «вроде Дон-Жуана» Байрона, поэма не для печати, в которой поэт захлебывается желчью. А в 1825 г. он пишет Бестужеву: «Где у меня сатира? о ней и помина нет в «Евгении Онегине". /…/ Внесюжетная «свобода» романа подчеркнута его концом. Роман как начат, так и окончен внезапно. Прощание с Онегиным дано на напряженном фабульном моменте. Но и последняя глава (1832) и первое полное издание «Евгения Онегина» (1833) кончалось «отрывками из путешествия Евгения Онегина», которые и являются, таким образом, подлинным концом Онегина, подчеркивающим его «бесконечность». Эти отрывки не только подчеркивают внесюжетное построение, но как бы стилистически символизируют его. Последние 140 стихов написаны в виде отступлений от одной фразы: « Я  жил  тогда  в  Одессе  пыльной »:
63.  Я  жил  тогда  в  Одессе  пыльной ...
91. А где, бишь, мой рассказ несвязный?
В  Одессе  пыльной ,  я  сказал...
И весь «Евгений Онегин» кончается неконченной фразой:
203. Итак,  я  жил  тогда  в  Одессе .

Свобода романа была в его развертывании, не только сюжетном, но и стилистическом.

PureConcept

Пятно на листе 2 4R подработано и отформатировано; в его очертания привнесено нечто искусственное (персонаж? автор?).

PureConcept

Промежуточная ступень уплотнения текста.

PureConcept

мне не жаль этих книг о художниках

 

Михаил Богатырёв (dit Богатырь) – поэт, эссеист, художник и музыкант
Родился в 1963 году в Ужгороде. Окончил психологический факультет ЛГУ (1985). С 1993 г. живёт в Париже, участвует в деятельности РСХД. Член международной Академии Зауми (2008). Соредактор (вместе с О. Платоновой) журнала «Стетоскоп». Преподаватель кафедры пластического искусства Франко-Русской Академии (Париж, Зал Плейель, 1997 г.). С 2004 года – руководитель музыкального коллектива «Изолятор» (http://www.izolator.org; в сотрудничестве с Л.Бредихиным записано двенадцать альбомов). Организатор и участник более 30-ти литературных чтений. Активист нон-конформистских артистических союзов: «LA COMAC», «PICASSO-SSOCAPI», «ALTERNATION 2119», «Симпозион» (клуб А.Хвостенко) и др.
Автор и изготовитель малотиражных книг и книг-объектов; участник ежегодных салонов артистической книги в Марселе. Персональный сайт: http://mb1008.narod.ru
Живопись М.Богатырева выставлялась в Отеле Друо, Пале де Токио, CITE DES ARTS, Национальной Ассамблее Франции и в Центральном выставочном зале «Манеж» в Санкт-Петербурге (2009). Проект «Полифоническая словесность» (доклад–концерт–инсталляция): театр «ОСОБНЯК», галерея «Борей», студия «ГЭЗ-21», Музей Авангарда (С-Пб., 2007-2009гг)
Избранные публикации: журналы: «Черновик» (NY), «REFLECT... КУАДУСЕШЩТ» (Чикаго), «Стетоскоп» (Париж), «Нева» (СПб, N°9/2001), «Другое полушарие» (№11, 2010), «Дети Ра» (N°5/2008), антология «Освобождённый Улисс» и др.
Избранные книги: «Прочерки» (1994), «Коробки» (1997), «Паспортная книга» (1998), «Волонтёры» (1999), «Наждак» (совместно с А.Молевым, 1999), «Шлагбаум» (2001), «Представители» (изд. А.Даен, 2006), «Начало» (2007), «Собрание сочинений в 9-ти томах» (2008), «Наперсток и гранула» (2009), «Жизнь и творчество архимандрита Евфимия (Вендта)» (2011).

Ольга Платонова (dit Митрич) – художник, издатель     
Родился в 1946 году в Ленинграде. Окончив Институт железнодорожного транспорта, работал помощником кочегара в котельной. Всю жизнь поставил на службу воображению. В 1993 году, вытесненный имманентными обстоятельствами, покинул Россию.  Не сумев найти общего языка ни с черной, ни с белой художественной богемой Парижа, сделался своего рода человеком-невидимкой, передающим свою эстетическую информацию современникам через немногочисленных конфидентов. Несколько лет провел на виноградниках в Арле, избывая фатальный урок дионисийства. В творчестве последних лет совмещает заданный изобразительный ряд с элементами квазиинтеллектуальных медитаций.
Изображение и слово выступают в представлении Митрича как два костыля, вроде бы уже и не нужные тому, кто уже излечился от хромоты. Эта техника коннотаций в чем-то перекликается с автоматическим письмом сюрреалистов, но, в отличие от последнего, совершенно свободна от цехового пафоса.
Художник использует эстетический потенциометр Ионеску. Абсурд, возникающий в результате сопряжения различных элементов - уличных диалогов, реплик в очередях, вздохов на лестничных клетках - в единое многоголосие, подан не в речевом, а в визуальном ключе. Основная мысль художника – критика современного мыслительного процесса – нанизывается на эти зримые образы.