Наталия Кузьмина


Просто нужно пойти и поглядеть

Однажды (не помню когда, но точно знаю — давно), мне сказали, что люди есть, голова у которых вращается. А точнее поворачивается на 180 градусов, и они могут смотреть на всех со спины. И я решила поглядеть на этих людей, и такие люди нашлись, в самом деле. Но были они совершенно измучены исполненьем трюка за трюком, и их волшебство не дошло до меня, не вызвало ответного чувства.


Конформные отображения

Хорошо отразить себя в центр огромной прозрачной сферы. А всех остальных отразить на ее внешнюю сторону.

Люди ползают, словно мурашки, или будто бы бродят неловко по зыбким навесным мостам. Теперь-то они абсолютно безвредны. И даже вызывают божественное удивление.


Рецепт омоложения

Некоторых людей надо трясти долго-долго и злобно-злобно, чтобы холестерин закапал из их пор, и они стали вновь, как розы.


Живые и страшные

Вот они, Черные перчатки, лежат на столике. В квартире никого нет, кроме меня. И они это чувствуют, подлые звери, шевелятся. А еще и взлетают, целясь прямо в мое незащищенное горло.


Очень хрупкий наблюдатель

Иногда странно или даже страшно думать, что в голове у меня, где-то около глаз, находится микроскопический о-ч-ень хрупкий наблюдатель, который всегда сигнализирует мне, что я — это и есть я. Особенно это необычайно, когда солнце выйдет из-за туч и осветит дом, в котором я живу с малолетства, и рядом с ним недавно отстроенные гигантские здания европейской архитектуры. А вдруг, я — это вовсе и не я, а, например, Люда Дорошенко, моя одноклассница, девочка, учившаяся из рук вон плохо, и которую отчислили в 5-м классе за раннюю, вопиющую для советской школьницы, беременность?


Однажды

Металлические, осенние листья кружились сегодня. Словно мембраны трепетали. Из-за них странные голоса город наполнили: то ли коты пищали, птицы трещали, вода тосковала? Жутко на улицу было выходить.


Реминисценция

Научный корабль после экспедиции пустеет на берегу почти мгновенно и становится похожим на брюхо кашалота, вывалившегося на сушу. Брюхо подгнивает и даже смердит. Все кажется ветхим — трапы качаются, ступени скрипят. Нельзя здесь засиживаться, нужно бежать, сматываться вовремя. Ибо понимаешь, как жутко бывает в плену, точнее, в прахе зыбучих снов.


Делишки влюбленных парочек

В Исаакиевском, где я однажды внимательно рассматривала маятник Фуко, а также раздумывала о жизни великого Жана Бернара, который не только весьма оригинальным способом подтвердил суточное вращение Земли, но и обнаружил в свое время электрические вихревые токи, народу было немного, и был он разношерстный, но углубленный в себя. Более всего, поражали, пожалуй, влюбленные парочки (которых я насчитала штук двадцать) — утонченной отрешенностью и как бы вывернутой в иные мировые ипостаси сутью. Так, например, несмотря на мои любопытные заглядывания, которыми я щедро одарила каждую парочку, мой блестящий вид и притягательную внешность, я не получила и малейшего намека на взаимный интерес. Поначалу это ввергло меня в уныние. Однако чуть погодя вдохновило необычайно, и я решилась остановить маятник, чтобы обратить на себя внимание. Остановить маятник было совсем не просто, и удалось мне только с четвертой попытки ценою собственной свободы. Увы, но и это не помогло. И тут я поняла, в чем дело. Постараюсь говорить как можно точнее, чтобы и вы поняли: в общем… все парочки несли яйца. Несли и от-кладывали. Каждая парочка много-много яиц зачем-то отложила тогда…


Адаптация случайностей

Если в каком-нибудь месте найдешь, то в этом же месте и потеряешь. А если найдешь и не потеряешь, то в другом месте потеряешь и обязательно не найдешь.


Публикуется по материалам Альманаха короткой прозы Pro/за журнала «Меценат и мир»
(составитель и редактор альманаха Т. Михайловская)