Радуга

По необъятному полю, простиравшемуся от одного горизонта до другого, бежал ребёнок. Цепкие колоски пшеницы больно пощипывали его за щеки, оставляя легкие царапины, но он не замечал этих прикосновений. Он был целиком поглощен и зачарован манившей его впереди радугой, которая расположилась полукруглым мостиком меж темно-синими облаками. Ребёнок торопился догнать её, рассмотреть поближе, понять каким образом один цвет менялся, незаметно становился другим и, будто растворяясь, исчезал в нем. Это блистательное многоцветие явилось для него абсолютным чудом, которое он хотел запомнить и потом воспроизвести красками в своём альбоме. Ребёнок очень любил рисовать, и это дарило ему настоящее наслаждение. Но чем быстрее он бежал, тем молниеноснее радуга удалялась от него, словно дразня и завлекая в какую-то свою игру. Колосья пшеницы начали кусать его ещё больше, лезли в глаза, в волосы, а он, смеясь и подпрыгивая, вошел в настоящий мальчишеский азарт и восторг. Но вдруг радуга исчезла и настала ночь. На смену ярким, жизнерадостным краскам пришла только одна — черная. Стало вдруг везде темно и однообразно, без единого проблеска света. Молодая женщина осторожно, сжавшись от тревоги как от холода, вошла в комнату сына. Ей показалось, что он звал её. Она теперь часто стала вскакивать посреди ночи и заглядывать к нему в спальню, находя его не спящим, а просто молчаливо и грустно лежащим в своей кроватке. На этот раз он действительно её звал. Увидев сына, она не могла поверить своим глазам. С тех пор, как произошел тот чудовищный несчастный случай, в результате которого её мальчик ослеп, женщина никогда не видела улыбки на его лице, а сейчас его лицо всё светилось от непонятной радости. «Мама, я видел… я видел во сне самую красивую в жизни радугу! Мама, я ведь обязательно её когда-нибудь нарисую, правда?»

Женщина беззвучно согласилась с сыном, впервые почувствовав облегчение от того, что он не мог видеть её лица, по которому тихо струились горькие, душившие её слезы.