Жаль, не бывает в жизни рая, —
Здесь водка всё же дорогая.
Зима. Тайланд. Жара.
И море плещется прибоем.
Оставив в прошлом все дела,
Бегу я взглядом за волною.
Висит туманный неба свод,
Чтоб опрокинуться дождями, —
Ну, а сегодня солнце жжет
И пахнет жаркими цветами.
В бассейне тушею тела, —
На солнце жиром загорают.
Коктельный сон закрыл глаза,
И время быстро убегает …
Тропа в лесу водой полна,
И важно слон в неё ступает —
У бабочек украв размах,
На шею возчика сажает.
Поговорим же о слонах.
Быть может, это только сказки,
Но от количества ногтей
Судьба слону подарит ласки.
Слоновья жизнь — прямая как нога
Работа, дом, семья, машина.
На восемнадцати ногтях
Сосредоточена вершина.
Удача редкая, как лотереи звон —
Родиться с девятнадцатью ногтями
Подарок королю, судьбы поклон, —
Пусть машут нищие хвостами.
Семнадцать же ногтей, как пятая графа —
За жизнь свою всегда сражаться.
Не затоптать! Не затоптав,
До финиша добраться.
Вернёмся же к делам. Массаж…
Расслабленное тело тихо млеет.
У изголовья музыки волна
Уносит в глубь и звук мелеет.
Щипками пальцы — тело как струна,
Что отдаётся нежными толчками.
Бежит по позвоночнику рука —
И масло крутится волчками.
Пора на биллиард — шары стучат,
Со звоном в лузу опадая,
В утробе грохотом звучат
И мчатся вниз к воротам рая.
Рука к кию и взгляд, как кий,
Бежит, удар опережая,
От борта к борту, как мечом
Зеленоё сукно взрывая.
Закат над морем, — алым паруса,
И шхуна вьётся меж волнами.
Упав в горах, развеяв прах,
О солнце дождик льёт слезами.
У темных берегов глазами огоньки.
Пьём тайское вино под парусами.
И миг застыл, глотая дни,
Что опрокинулись годами.
Ах, кабаре! Канкан — капкан,
Взлетает высоко ногами.
Грудей гора, красавиц тьма,
Костюмы плещутся волнами.
А голоса так сказочно звучат,
О, женщины с прекрасными глазами…
Окончен бал, конец, финал —
Все оказались мужиками!
У моря тысяча голов,
Что лижут берег языками.
Трамбует брызгами прибой
И блещет пенными зубами.
Минареты, Церкви, Синагоги …
Не осталось и пяди Земли.
Строим Храмы во имя Б..га, —
Убиваем во имя Любви.
Лежит, грудями шевеля,
Бикини золотая,
На ней оттачивает взгляд
Мужчин прохожих стая.
Высокий и худой, и седенький пучок,
Что раньше волосами развивался,
На долгой шее гордый взгляд, —
От прошлой жизни, видимо, остался.
Девиц под руки прикупив,
Что обраскошились телами.
Шагает, губы распустив,
Прижатый с двух сторон грудями.
Я помню в детстве говорили:
«Слоны рисуют, кони ткут.
Тебя ж не научить вовеки
Хотя бы сделать что-нибудь.
Опять не выполнил заданье —
Играл в футбол свой во дворе.
За ум давно пора уж взятся.
Гоняет ветер в голове.
Урок по музыке не знаешь.
Опять наврал и опоздал.
Слоны уже играют в мячик,
А ты, как был, так есть. Скандал!»
Прошли года. Не изменилась
Основа мира — жизни суть.
Слоны играют и рисуют,
А люди бесконечно лгут.
Четырьмя нулями стучат часы,
Вокруг суета беснуется.
Ночной базар — толпы кумир
Заполнил собой все улицы.
Всё на продажу — богатств не счесть
Мир ярлыками светится…
Уснёт под утро ярмарки гул,
Чтоб с ночью опять встретиться.
Морщинистые лбы
У Вечности камней.
Лежат. А море Времени
Всё катит волны Дней.
Погонщик у слона — красавец, —
Дублёная кожа, зубов белизна.
И взглядом далёким с высот озирает,
Орлом восседая на шее слона.
Туристы под солнцем качаются в люльках,
Мотаясь телами под топот слона.
И мимо проходят, кивая друг другу,
Слоновьи ноги — людей голова.
Погонщик весёлый вмиг оживает,
Увидев проехавший кругленький зад,
Глазами сверкая, лихо мигает,
Как будто щипает грудей водопад.
Шлепнув по слону, — пусть ровнее шагает,
Вернулся на свой наблюдательный пост.
Вертит головою налево — направо,
Просмотр продолжается. Все на помост.
Над облаками высится гора,
Внизу Пукет волной играет,
А над горою голова —
Руслана бой напоминает.
Закрыв глаза, лесами обвита,
Камнями мочки обвисают,
Пучком закручены власа,
И ноздри ветер раздувает.
Цементный Будда будет мрамором одет
И мрамора пластинку покупая,
Наносим наши имена, —
С милльонами других имён сливая.
Кастраты веры — активистов рой,
В божка поверив, мы страну проСССРали,
А может к лучшему, чтоб не кривить душой,
Забыть про веру «чугуна и стали».
Хоть в небесах пусть мир царит.
И я надежду всё-таки лилею,
Что Будда имя сохранит
Пусть не обрезанного, но еврея.
Тайскую Венецию Бангкок
— окутал смог.
Застыл машин поток.
Гул нависает.
Лишь по каналам
корабли швыряет
И заполняет всё
людской комок.
Длинношеие печальные женщины,
Шеи бронзовой лентой обвиты,
Пожизненной медалью увенчаны,
Жизнью совсем позабыты.
Тяжела блестящая ноша, —
Килограммы завиты красиво.
Может, выглядят очень празднично,
Только смотрят не очень счастливо.
Канальчики юлой крутятся,
Кораблики пробираются.
Из окошечек музыка.
Бельё стирается.
На лодчёнках рис продаётся.
Красный перец слезу вышибает.
Не канальчики, а улочки,
По мосту часовой шныряет.
Где задворочки — переулочки,
Светофоры огнями встретятся.
Тоненькие домики
Решетом светятся.
Ввысь завитков миллиады,
Золотом с солнцем сливаясь вверху.
Миллионы рук вырезали узоры,
Тысячи лет пронесли красоту.
Сотни дорог пролегают к небу,
Десятки темплов стоят на пути.
Дверь окрыта для тех, кто услышал:
«Познай, Проверь, Поверь и Прости».
Зелёный перец, красный перец,
Ах, эта тайская еда!
О сковородку плешет рыба,
Бугрятся рисом берега.
Километровые буфеты,
Кастрюли блещут серебром.
Жасмина запах… привкус тмина…
(Слюна глотается с трудом.)
О! Белый соус! Красный соус!
Приправок тысячи в строю.
Мясные блюда ряд за рядом
Стоят парадом на плацу.
Названья блюд, что песни в уши —
(Запомнить только не могу.)
Глазами продолжал бы кушать, —
Желудок отдал бы врагу.
Пора, пора — прощай Тайланд.
Земля поклонов и улыбок,
Красивых женщин и ошибок
В произношеньи дивных слов.
Прощайте темплы, берега,
Изрезанные городами,
В которых тайское вино
В поток сливается с телами.
Прощайте, изумрудов грозди,
Жемчуг и тайские шелка.
До скорой встречи, снова в гости,
«Спасибо!» значит «Капун-ка!»